Откровенность и сексуальная раскованность древнего арабского мира, о которой мы знаем из литературы, прямо противоположна воинственно-пуританской нетерпимости современного ислама к любым проявлениям сексуальной свободы. Что происходит с сексом в мире ислама? Может ли революционный политический и социальный взрыв последних двух лет, который мы привыкли называть "арабской весной", привести к изменениям и в сфере сексуальных отношений?
Европейские фильмы
За прошедшие с момента выхода недель или 34 года картина Эдриана Лайна успела реинкарнировать из вульгарной кальки «Последнего танго в Париже» в сверхактуальную драму про одиночество. Тут необходимо знать контекст: кино выросло из одноименного и, что важно, автобиографического романа Элизабет Макнейл. Женщина долгое время была замужем за пастором в американской глуши, но после трагической гибели сына сбежала со старшей дочкой в Нью-Йорк, где встретила Джона. В фильме их сыграли Ким Бейсингер и Мики Рурк. Однако куда интереснее рассматривать фильм с психологической точки зрения.
Слово порнография исходно означало любую работу в литературе и искусстве, отображающую жизнь проституток [5]. Поскольку само определение порнографии является субъективным, изложить её происхождение и развитие почти невозможно. На протяжении истории человечества порнография подвергалась и по сей день подвергается ограничениям и запретам со стороны государственных и церковных властей.
Книга написана по многочисленным просьбам слушателей цикла "Типология личной жизни" и публикуется к летнему юбилею автора - Танаева Владимира Михайловича Гуманитарный университет - врача, магистра частного права, старшего преподавателя юридического факультета, специалиста российского уровня по типологии Майерс-Бриггс и автора типологического бестселлера "Практическая психология управления" М. Благодарю Владимира Михайловича за новую книгу, за знания и опыт, отраженный в ней. Изучение типологии дает совершенно новый взгляд на мир человеческих взаимоотношений, дает ответы на вопросы, которые ранее казались непонятными и необъяснимыми. Теперь происходящие события не чудо, а объяснимая закономерность.